Блоги
#1
#38
#2
Читатель попадает в потоки дождя, как только берет в руки книгу и смотрит на обложку. Сюн Лян рассказывает о существе, похожем на человечка, «муссонного чудика» (梅雨怪 meiyuguai), который живет в очень дождливом месте, где почти непрерывно идет дождь.
Следуя китайской традиции, художник иллюстрирует некую мудрость, смысл которой явно или скрыто представлен читателю или, в данном случае, зрителю разворачивающегося на страницах спектакля, потому что в заглавии книге он указал, что это — «театр на бумаге».
#3
Перед началом представления он предварительно подготавливает зрителя к действу. На фронтисписе, на пространстве белого листа выведена фраза «Я никогда не жалуюсь на то, что не могу изменить».
Читатель — зритель подготавливается к философскому восприятию повествования.
#40
Просматривая страницы «спектакля» мы, зрители, замечаем, как автору удается сочетать традиционные способы изображения и философские концепции с современными способами их выражения.
#4
Где-то на задворках города находится большая дождевая гора. Там всегда идет дождь. Под горой живет муссонный чудик. На первом же развороте нам преграждает путь стена дождя, через которую едва уловимо различаются большой город с высотными домами и склон горы. Неровные потоки воды как будто «заливают» страницу линиями черной туши.
#5
#6
Дождь льет. Каждый день проходит без изменений. Одежда всегда мокрая, ботинки полны воды. Пусть так, но чудик принимает душ, стирает одежду, аккуратно стелет постель, развешивает ботинки на сушку.
#7
#8
Дождь льёт все 12 месяцев, без перерыва. Одежда, тело мокрое и липкое, обрастают мхом, грибами и плесенью. Между зубов прорастает мох …
#9
#10
Похоже пора снять с себя грибы и растения. Чудик готовит из них горячий суп и созывает соседей на обед. А потом, в неизменных потоках воды, идёт с порцией супа к кролику, который не выходит из норки.
#11
#12
Всегда одно и то же. Дождь не останавливается ни на мгновение. Но в последний день года выходит солнце. Оно большое и теплое, излучает мягкий золотой свет. Чудик и все его друзья-соседи — насекомые, земноводные, рептилии, поднимаются на высокий склон холма, чтобы насладиться солнечным светом.
В тот день чудик развешивает для просушки все, что можно просушить — одеяло, простынь, одежду и обувь. Теплый ветер уютно овевает обитателей холма.
#13
#14
Взошла луна и значит, прошел еще один год. Чудик устраивает ночное пиршество: сушеный чернослив, тофу, размоченная зимняя дыня, соленые улитки, грибной компот …
А сам лакомится острым красным перцем.
А сам лакомится острым красным перцем.
#15
#16
Следующим утром снова идет дождь.
Никто не знает, как долго продлится этот дождь, но, чудик снова сидит под крышей своего домика и смотрит на потоки воды.
Никто не знает, как долго продлится этот дождь, но, чудик снова сидит под крышей своего домика и смотрит на потоки воды.
#17
#18
На первый взгляд, это книга про то ли ребенка, то ли старичка, то ли лешего, то ли чудика, который живет тихой жизнью в своем домике, в местности, где всегда идет дождь. Однажды, раз в год, над горой встает солнце. Всё остальное время жизнь обитателей дождевой горы среди мокрых предметов как будто пропитана влагой.
#39
В череде одинаково дождливых дней чувствуется какое-то ожидание и происходит еле уловимое, неспешное, медитативное движение навстречу этому ожиданию и обитателей странного дождливого места, и читателей.
#19
#21
Сообщение, вынесенное автором на фронтиспис, становится очевидным уже в начале истории, когда мы видим терпеливого чудика, который несмотря на сырость, рутинно выполняет ежедневные ритуалы — уборку, стирку, просушивание одежды. Он не жалуется на выпавшую ему долю. Он делает то, что должно и продолжает терпеливо ждать тот самый единственный солнечный день, который приветствуют все обитатели дождливого места под горой.
#22
Автор напоминает читателям о традиционных даосских ценностях, которые впоследствии стали практиками в дзен-буддизме, одна из которых — терпение. В книге, как в старинных даосских практиках, терпение чудика к происходящему, которое кого угодно может вывести из себя, показано как ровное отношение к бесконечному дождю.
#23
Его приятие — это состояние ума, когда не существует выбора между добром и злом, а есть внимательное отношение ко всем своим поступкам, движениям души, которые практикующий не оценивает, а только лишь наблюдает.
Когда мы смотрим на стену дождя и представляем мокрый дом, каждый угол которого залит водой, мокрую одежду, хлюпающие ботинки, неизбежно возникает протест. Мысленно мы бунтуем: «хватит», «я не буду это терпеть», «я ухожу».
#41
Но можно ли уйти от дождя? От того, что вызвано прошлыми мыслями и действиями?
#24
Как современный человек, Сюн Лян чувствует, что жизненные неприятности вызывают беспокойство и тревогу. Как автор, отстранившийся и наблюдающий за реакциями современного человека, он выбирает терпение и приятие ситуации.
Только сознавая и мысли, и действия можно не выбирать беспокойство. Можно принять существующие обстоятельства, которые мы не в силах изменить, и не испытывать ненависти.
#25
#26
По собственным словам Сюна,
#27
С древних времен и до наших дней истории воспевают ценности конкурентного общества…. дети научаются ценить потери и приобретения, слишком много внимания уделяют достижению побед и избеганию поражений, забывая о поисках счастья
https://literaryvittles.wordpress.com/2014/02/04/lunar-meditations-drawings-by-xiong-liang/
#28
В поисках ответа он «разыграл» в «Муссонном чудике» спектакль о наполненной спокойствием жизни, лишенной чрезмерных стимулов.
#29
#30
Иллюстрации, выполненные тушью, передают ощущение ритма, чередования светлого и темного, воздуха и воды в монохромном рисунке. Автор намеренно замедляет ритм повествования, создавая медитативную атмосферу, способствует развитию наблюдательности и побуждает неспешно всмотреться в каждый рисунок книги.
#31
Сюн Лян подчеркивает своё увлечение традицией, как в живописи, так и в других областях эстетики и культуры. Давайте присмотримся, что в этой книге поможет нам раскрыть театральность, которую обозначил автор.
#32
Одно из приемов, которые использует художник — это намеренное разделение в пространстве книги текста и образов. Текст всегда вынесен на отдельный разворот. Пусть там всего две строки, и они занимают крохотное место на странице. Сюн Лян как будто включает «закадровый» голос рассказчика. Персонаж живет своей жизнью, а мы смотрим на происходящее и слышим комментарий извне. С одной стороны, отстранение помогает нам увидеть происходящее «на сцене». С другой стороны, в традиционном китайском театре смена сцен происходит в пространстве без декораций и требует специального пояснения-оповещения. Похоже, автор использует на бумаге подобный прием.
#34
#33
Художник перенёс на страницы приём смены планов, свойственный кинематографии, но известный и используемый в традиционной китайской живописи с древних времен. Крупный, средний и общий планы использовались на свитках древнекитайских художников для создания эффекта приближения или удаления объекта наблюдения зрителем картины.
Кроме того, сцены — окошки отсылают внимательного читателя к традиции китайского садово-паркового искусства, когда композиция выстраивается из системы открытых и закрытых видов.
У Сюн Ляна «общим планом» выделены проливной дождь на фоне отдаленного города, встреча солнечного дня, любование луной, «крупным планом» — потоки дождя. В разворотах с «приближением» зритель видит сценки в кадрах-окошках. Зрителей приглашают заглянуть в дом к персонажу. Этот прием подчеркивает театральность — показывает важные сцены в замедленном ритме с многочисленными подробностями.
Кроме того, сцены — окошки отсылают внимательного читателя к традиции китайского садово-паркового искусства, когда композиция выстраивается из системы открытых и закрытых видов.
Галерея в китайском саду — это стена с открытыми проемами — окнами, из которых сад виден с определенной точки, что определено заранее и продумано для взаимного соотношения частей и общей идеи сада, когда виды созерцаются из двух положений, статичного и динамичного.
Так и в иллюстрациях Сюн Ляна развороты с иллюстрациями представляют собой «открытые виды» на полный разворот, без полей, как бы уходящие за пределы книги и «закрытые виды» — череду окошек галереи с меняющимся ландшафтом.
Так и в иллюстрациях Сюн Ляна развороты с иллюстрациями представляют собой «открытые виды» на полный разворот, без полей, как бы уходящие за пределы книги и «закрытые виды» — череду окошек галереи с меняющимся ландшафтом.
#35
В ночь банкета, когда все празднуют солнечный день и лунную ночь, как момент окончания года и начало следующего, автор вдруг заменяет рисунок на фото человека, похожего на ребенка в костюме «чудика». Этот прием возвращает зрителя, погруженного в повествование, в «зрительный зал», как будто напоминая, что все происходящее — выдумка, пьеса, игра, а не жизнь.
#37
Однако, уже на следующем развороте мы вновь погружаемся в струйки дождя, который как будто и не прекращался. Но теперь мы знаем, что дождь рано или поздно заканчивается, если быть достаточно терпеливым.
#36
Автор использует традиционные приемы китайской живописи тушью: кажущиеся небрежными неровные линии, размытость изображения, а также специализированные театральные приемы, но модернизирует их так, что мы
попадаем в современный арт-хаусный фильм, в котором долгое медитативное изображение героя и действительности заставляет нас заглянуть внутрь себя и сделать собственные открытия.
Не случайно именно по этой книге в Китае создали анимационный фильм.
Сюн Лян, благодаря творческому переосмыслению традиции, создал образный нарратив, который притягивает сочетанием очевидного послания и глубокого содержания, требующего внимательного чтения и разглядывания.
Сюн Лян, благодаря творческому переосмыслению традиции, создал образный нарратив, который притягивает сочетанием очевидного послания и глубокого содержания, требующего внимательного чтения и разглядывания.
#43
#42
текст Мила Науменко
иллюстрации из книги «Мейюй гуай» Сюн Ляна
0