Lennart Hellsing

Если Астрид Линдгрен — признанная королева шведской детской литературы, то Леннарт Хельсинг (1919-2015), конечно, король. Ныне в этом не сомневается никто из шведов. Хотя поначалу его дерзкая озорная поэзия была встречена настороженно: многим она показалась (и вполне справедливо!) ниспровержением устоев детского мира — того мира, в котором детей должно быть видно, но не слышно. Но Леннарт Хельсинг не спасовал! Он не стал оправдываться, а сам пошел в атаку!

Есть у Хелльсинга и более «серьезные» книги, где он обращается к темам философским, даже «экзистенциальным». Например, история о яйце, из которого появляется птенец — по сути, это роман воспитания, где герой, еще будучи яйцом, задается вопросами: Кем быть? Каким быть? А появившись на свет, понимает: чтобы стать кем-то, мало просто вылупиться.

На русском языке у Хельсинга есть пока лишь одна-единственная книжка. В 2001 году в переводе И. Голубевой вышел сборник «Кракель Спектакель: всё кувырком!», по книге был поставлен спектакль на Шведском радио (русская редакция), а к 90-летию поэта была подготовлена передача, посвященная книге и спектаклю. Так что мы имеем возможность услышать и самого Леннарта Хельсинга, и его удивительные стихи и песни, которые звучат в передаче и по-шведски и по-русски.

В коллекции Библиотеки иностранной литературы немало книг Леннарта Хельсинга. Они давно ищут своих переводчиков и издателей, чтобы зазвучать и по-русски. Надеемся, что это радостное переселение не за горами.

Каким бы несерьезным не представал Хельсинг в своих стихах, в том, что касается детей и искусства для детей, он стопроцентно серьезен. Написанные им статьи в защиту детской книги переиздаются и не утратили своего значения. Он смело вступает в борьбу с консерватизмом, диктатом классических образцов, отстаивает необходимость шагать в ногу со временем и право детского писателя и художника на эксперимент — даже самый головокружительный — если тот во благо ребенка: «Чтобы жить и развиваться, нам нужно смотреть вперед, а не оглядываться назад».

Он подбадривает коллег — дерзайте, ищите свой путь, совершайте открытия!

Леннарт Хельсинг был и инициатором создания знаменитого шведского Института детской книги — крупнейшего центра по изучению детской литературы.

»…нам нужны новые формы детской и молодежной литературы — как популярные, так и эксклюзивные. Должны существовать книги для многих и книги для немногих — также как и во взрослой литературе. Не может быть книги, которую бы все читали с одинаковым удовольствием. Книга, которая расходится самым большим тиражом, не обязательно выдающееся явление. Ведь во взрослой литературе мы не считаем бестселлеры лучшими книгами. Разве это не так и для детской литературы? Станет ли кто-то утверждать подобное? Среди критиков детской литературы нет единого мнения: вот они осуждают Энид Блайтон, а в следующую минуту уже ставят в заслугу другой книге то, что она привлекает широкий круг читателей. <…> Если подобные рассуждения считать «демократическим», то это явное непонимание сущности демократии. Возможно, Пер Родстрём и прав, задавая сам себе вопрос: а не вся ли культура аристократична по своей природе? Похоже, что и Булин, и фон Цвергберк думают также, только они неверно истолковывают «аристократичность». <…> Для них это — возрождение аристократического духа девятнадцатого века. <…> Приведу их типичные высказывания: «старое обычно и есть лучшее», «книги, которые считались хорошими 40-50 лет назад, не утратили своих достоинств», «старые теплые книжки-картинки из детства мам и бабушек — именно они отражают понятный ребенку мир», «погоня за новизной и книжки для самых маленьких — несоединимы».

<…> Конечно, многое в современной жизни внушает пессимизм, но этого нельзя исправить, повернув вспять колесо истории. Чтобы двигаться вперед, мы должны видеть цель перед собой, а не сзади. Эта цель может быть «аристократической», но она должна быть связана с нашими самыми лучшими современными социальными устремлениями. В тоже время мы не можем позволить себе быть аристократами, когда речь идет о наших выразительных средствах. <…> Помимо шедевров прошлого, мы должны располагать большим выбором легко читающихся книг, пусть даже они и не обладают равной эстетической ценностью. <…>

Следует отметить опасное явление в культурной жизни — стремление рассматривать свои институты и различные виды искусства как «замкнутые пространства», не связанные с остальной жизнью. <…> Например, «замкнутое пространство» детской книги, где царят литературные законы и ничего более. Точно также многие педагоги склонны рассматривать Школу как замкнутый мир, институт, действующий по своим, независимым от общества, законам. <…> Возникает неприятное чувство, будто во всех этих маленьких камерах за запертыми дверями сидят на корточках тайные хунты и вынашивают свои планы, ревниво оберегая собственные интересы. А на самом деле школы, библиотеки, музеи и прочие институты могут иметь лишь три стены, а с четвертой стороны должны быть открыты для всех».