Его романы вызывают противоречивые чувства и далеко не всем приходятся по душе. Одни читатели, провалившись в их реальность, зачарованно пройдут с героями до конца, каким бы он ни был, а другие, закрыв последнюю страницу, огорчённо вскинут брови, не найдя настоящий «happy end». Кто-то скажет, что его книги не для подростков — слишком уж суровы и безжалостны, кто-то будет до хрипоты спорить, что именно такие книги и нужны тем, кто вступает во взрослый мир — переходные, на грани детской сказки и взрослой действительности. Любящие точность укоряют его в периодической непроработанности деталей, а доверяющие своим эмоциям отвечают, что его произведения ценны совсем другим, а детали дорисует воображение. В одном они обычно сходятся: Жан-Клод Мурлева — необычайно талантливый рассказчик, способный заставить своего читателя затаить дыхание уже с первых строк.
Jean-Claude Mourlevat
Жан-Клод Мурлева
Страна проживания: ФранцияГоды жизни: родился в 1952
#2
#1
Жан-Клод Мурлева (Jean-Claude Mourlevat) родился 22 марта 1952 года в Амбере (Франция) в многодетной семье фермеров. После учёбы в Страсбурге, Тулузе, Штутгарте, Бонне и Париже, он несколько лет преподавал немецкий, но после оставил педагогическую деятельность и посвятил себя театру: с моноспектаклями собственного сочинения он более тысячи раз выступал во Франции и за рубежом, кроме того ставил спектакли по Шекспиру, Брехту и Кокто. В 1997 году вышла его первая книга — книжка-картинка «Histoire de l'enfant et de l'oeuf» («История о ребенке и яйце»), успех которой и положил начало его писательской карьеры.
#3
Выдержки из интервью с писателем
#4
Meeting with Jean-Claude Mourlevat by Annick Lorant-Joly and Marie-Ange Pompignoli
#5
Marie-Ange Pompignoli: Во всех ваших произведениях есть отсылки к реальным историческим событиям и географическим местам. Например, «Зимняя Битва» напомнила мне о Праге. Целые главы «Горя мёртвого короля» навевают мысли о великих Наполеновских сражениях в России. Вы преследуете этим какую-то цель?
Jean-Claude Mourlevat: Они сами собой вплетаются в повествование. Я вкладываю в рассказы то, о чём знаю… Прагу, Холокост… всё то, что содержится в эмоциональной памяти общества. Ведь когда пишешь, редко изобретаешь что-то новое, а скорее трансформируешь и смешиваешь всё, что когда-либо видел. Я очень люблю кинематограф и много читаю, особенно художественную литературу. Мне кажется, что она даёт мне возможность подобраться к пониманию сущности человека настолько близко, насколько я могу. Иногда я сожалею, что я слаб в экономике и истории, эти знания мне бы пригодились. Нет, конечно же, я разбираюсь историю не хуже многих. Но, например, в «Горе мёртвого короля» одна из глав ассоциируется с Российской кампанией. Если вы спросите меня о каких-то подробностях кампании, вы поставите меня в неловкое положение. Я знаю, что она была в 1812 году, но не стоит расспрашивать о большем. Переправа через Березину — образ, который я нахожу очень мучительным, образ, эмоционально очень сильный: мост, который они пытаются построить, беспрестанно рушится в ледяную воду, а сзади наступает враг. Завораживает. Вот такие исторические образы и насыщают мою работу. Точно так же я находил вдохновение для «Зимней битвы» в политических событиях, не разбираясь в политике.
Marie-Ange Pompignoli: Тема свободы прослеживается во всех ваших произведениях.
Jean-Claude Mourlevat: Чтобы объяснить это, как впрочем и многие другие вещи, нужно обратиться к моему детству. Я провёл в школе-интернате восемь лет — с 10 до 18. Я рассказываю эту историю в книге «Je voudrais rentrer a la maison» («Я хочу домой»). Может быть, вы помните сцену, связанную с ощущением свободы? Посреди ночи я проснулся и пошёл в ванную, забрался на сиденье унитаза, с которого дотянулся до открытой фрамуги… и выглянул наружу. Все спали и вокруг была невероятная тишина, в то время как я смотрел в поля и луга… Было так тихо, что я слышал животных вокруг. Для меня это навсегда осталось образом свободы. Свободы, которой я жаждал, несмотря на своё заточение. Конечно, интернат не тюрьма, но воспринимал я его тогда именно так. Когда я обсуждаю эту ситуацию с другими писателями, я вижу, что все они одержимы двумя или тремя темами, которые можно развивать вечно. В каждом из моих романов вы найдете: стремление к свободе, желание сбежать и желание преодолеть отчаяние.
Annick Lorant-Joly: Вы описываете реальные и воображаемые общества, которые довольно ужасны по своей природе: в «L’Enfant Ocean» общество, похожее на наше, с бедняками, людьми, которые живут на задворках социума. Воображаемые миры рисуют не менее тревожную картину. Но ваши герои всегда — люди, которые не хотят мириться со своей участью. В этом кроется сила, которая будоражит читателя… с прекрасным символизмом, как, например, пение в «Зимней битве». Петь, чтобы освободиться, — это очень сильно. Мне кажется, что вы оптимист по своей природе, в том смысле, что несмотря на ваше видение, реалистическое в отношении всего того, что идёт не так, вы не предлагаете своим юным читателям очаровательный мир без проблем. Вы, как мне кажется, верите в человеческие силы, в силу воображения и культуру, всё это помогает встретиться лицом к лицу с реальностью, которая часто является трудной и угнетающей.
Jean-Claude Mourlevat: Персонажи моих рассказов сильно отличаются друг от друга, однако иногда я задаюсь вопросом: не один ли и тот же это персонаж, постоянно возвращающийся в разных ипостасях? В конце концов, обращаюсь я с ними похоже. Мне нужен центральнй персонаж, в «Зимней битве» их даже четыре, но в первую очередь читатель следует за Хелен Дормер, которая, несмотря на свой возраст, мыслит очень последовательно и ведёт себя очень человечно. Даже в том случае, когда это не особенно работает. Мне не раз говорили: «Ханне («Река, текущая вспять») всего тринадцать лет. Она пересекает пустыню одна. Она слишком взросло мыслит. Так не бывает». Я отвечаю: «Да, я согласен с вами, но мне всё равно. Она персонаж, фигура, условная модель, образ. Её нет». Хотя я бы с радостью познакомился с Ханной, Хеленой Дормер и другими героями моих книг. Если бы они существовали, я бы их очень полюбил. Мои персонажи, действительно, воплощают одни и те же качества. Они привлекательны до такой степени, что мне даже приходится оправдываться за смерть Милоша в «Зимней битве». Каждый раз, когда я встречаюсь со школьниками тринадцати лет и старше, дети задают один и тот же вопрос: «Как вы могли?!» И я пытаюсь оправдать себя. Недавно я получил письмо от юной читательницы: «Вы ответственны за своих персонажей, как вы смеете их убивать?» Я объяснил ей: «Спасибо, что читаете мои романы, но у меня были на то причины. Без смерти Милоша роман развалился бы и т. д.» Я отправил свой ответ и решил, что на этом наша переписка закончится. Но несколько дней спустя пришло новое письмо от этой девочки: «Нет, я не могу принять это, поэтому я переписала конец романа». И она ведь, действительно, переписала последние сорок страниц, и у неё Милош остается жив. Потрясающе, не правда ли?
Marie-Ange Pompignoli: Мне кажется, что со времени «Зимней битвы» вы стали писать для детей старшего возраста, почти взрослых. В «Terrienne» («Земляне»), например, есть призрачные намёки на торговлю женщинами. Вы намеренно повышаете возрастную планку?
Jean-Claude Mourlevat: Нет, не совсем. Я все ещё не знаю, каким будет мой следующий роман. Иногда я задаюсь вопросом о том, для кого же я всё-таки пишу, и обычно отвечаю себе: «Ты нашёл свою нишу — нишу специфическую, промежуточную».
<…> Большое влияние на мои работы оказала зима на ферме в Овернье и ежедневные походы между школой и домом, через холод в тепло. И часто в моих книгах герои ищут тепло в самых разных видах, не только физическое тепло, но и тепло человеческих сердец.
В Центре детской книги и детских программ вы найдёте следующие книги Ж.-К. Мурлева: «Река, текущая вспять», «Зимняя битва», «Горе мёртвого короля», вышедшие на русском языке в издательстве «Самокат», а также оригинальное французское издание ««Terrienne» («Земляне»).
© Анна Штейман, 2014
Jean-Claude Mourlevat: Они сами собой вплетаются в повествование. Я вкладываю в рассказы то, о чём знаю… Прагу, Холокост… всё то, что содержится в эмоциональной памяти общества. Ведь когда пишешь, редко изобретаешь что-то новое, а скорее трансформируешь и смешиваешь всё, что когда-либо видел. Я очень люблю кинематограф и много читаю, особенно художественную литературу. Мне кажется, что она даёт мне возможность подобраться к пониманию сущности человека настолько близко, насколько я могу. Иногда я сожалею, что я слаб в экономике и истории, эти знания мне бы пригодились. Нет, конечно же, я разбираюсь историю не хуже многих. Но, например, в «Горе мёртвого короля» одна из глав ассоциируется с Российской кампанией. Если вы спросите меня о каких-то подробностях кампании, вы поставите меня в неловкое положение. Я знаю, что она была в 1812 году, но не стоит расспрашивать о большем. Переправа через Березину — образ, который я нахожу очень мучительным, образ, эмоционально очень сильный: мост, который они пытаются построить, беспрестанно рушится в ледяную воду, а сзади наступает враг. Завораживает. Вот такие исторические образы и насыщают мою работу. Точно так же я находил вдохновение для «Зимней битвы» в политических событиях, не разбираясь в политике.
Marie-Ange Pompignoli: Тема свободы прослеживается во всех ваших произведениях.
Jean-Claude Mourlevat: Чтобы объяснить это, как впрочем и многие другие вещи, нужно обратиться к моему детству. Я провёл в школе-интернате восемь лет — с 10 до 18. Я рассказываю эту историю в книге «Je voudrais rentrer a la maison» («Я хочу домой»). Может быть, вы помните сцену, связанную с ощущением свободы? Посреди ночи я проснулся и пошёл в ванную, забрался на сиденье унитаза, с которого дотянулся до открытой фрамуги… и выглянул наружу. Все спали и вокруг была невероятная тишина, в то время как я смотрел в поля и луга… Было так тихо, что я слышал животных вокруг. Для меня это навсегда осталось образом свободы. Свободы, которой я жаждал, несмотря на своё заточение. Конечно, интернат не тюрьма, но воспринимал я его тогда именно так. Когда я обсуждаю эту ситуацию с другими писателями, я вижу, что все они одержимы двумя или тремя темами, которые можно развивать вечно. В каждом из моих романов вы найдете: стремление к свободе, желание сбежать и желание преодолеть отчаяние.
Annick Lorant-Joly: Вы описываете реальные и воображаемые общества, которые довольно ужасны по своей природе: в «L’Enfant Ocean» общество, похожее на наше, с бедняками, людьми, которые живут на задворках социума. Воображаемые миры рисуют не менее тревожную картину. Но ваши герои всегда — люди, которые не хотят мириться со своей участью. В этом кроется сила, которая будоражит читателя… с прекрасным символизмом, как, например, пение в «Зимней битве». Петь, чтобы освободиться, — это очень сильно. Мне кажется, что вы оптимист по своей природе, в том смысле, что несмотря на ваше видение, реалистическое в отношении всего того, что идёт не так, вы не предлагаете своим юным читателям очаровательный мир без проблем. Вы, как мне кажется, верите в человеческие силы, в силу воображения и культуру, всё это помогает встретиться лицом к лицу с реальностью, которая часто является трудной и угнетающей.
Jean-Claude Mourlevat: Персонажи моих рассказов сильно отличаются друг от друга, однако иногда я задаюсь вопросом: не один ли и тот же это персонаж, постоянно возвращающийся в разных ипостасях? В конце концов, обращаюсь я с ними похоже. Мне нужен центральнй персонаж, в «Зимней битве» их даже четыре, но в первую очередь читатель следует за Хелен Дормер, которая, несмотря на свой возраст, мыслит очень последовательно и ведёт себя очень человечно. Даже в том случае, когда это не особенно работает. Мне не раз говорили: «Ханне («Река, текущая вспять») всего тринадцать лет. Она пересекает пустыню одна. Она слишком взросло мыслит. Так не бывает». Я отвечаю: «Да, я согласен с вами, но мне всё равно. Она персонаж, фигура, условная модель, образ. Её нет». Хотя я бы с радостью познакомился с Ханной, Хеленой Дормер и другими героями моих книг. Если бы они существовали, я бы их очень полюбил. Мои персонажи, действительно, воплощают одни и те же качества. Они привлекательны до такой степени, что мне даже приходится оправдываться за смерть Милоша в «Зимней битве». Каждый раз, когда я встречаюсь со школьниками тринадцати лет и старше, дети задают один и тот же вопрос: «Как вы могли?!» И я пытаюсь оправдать себя. Недавно я получил письмо от юной читательницы: «Вы ответственны за своих персонажей, как вы смеете их убивать?» Я объяснил ей: «Спасибо, что читаете мои романы, но у меня были на то причины. Без смерти Милоша роман развалился бы и т. д.» Я отправил свой ответ и решил, что на этом наша переписка закончится. Но несколько дней спустя пришло новое письмо от этой девочки: «Нет, я не могу принять это, поэтому я переписала конец романа». И она ведь, действительно, переписала последние сорок страниц, и у неё Милош остается жив. Потрясающе, не правда ли?
Marie-Ange Pompignoli: Мне кажется, что со времени «Зимней битвы» вы стали писать для детей старшего возраста, почти взрослых. В «Terrienne» («Земляне»), например, есть призрачные намёки на торговлю женщинами. Вы намеренно повышаете возрастную планку?
Jean-Claude Mourlevat: Нет, не совсем. Я все ещё не знаю, каким будет мой следующий роман. Иногда я задаюсь вопросом о том, для кого же я всё-таки пишу, и обычно отвечаю себе: «Ты нашёл свою нишу — нишу специфическую, промежуточную».
<…> Большое влияние на мои работы оказала зима на ферме в Овернье и ежедневные походы между школой и домом, через холод в тепло. И часто в моих книгах герои ищут тепло в самых разных видах, не только физическое тепло, но и тепло человеческих сердец.
В Центре детской книги и детских программ вы найдёте следующие книги Ж.-К. Мурлева: «Река, текущая вспять», «Зимняя битва», «Горе мёртвого короля», вышедшие на русском языке в издательстве «Самокат», а также оригинальное французское издание ««Terrienne» («Земляне»).
© Анна Штейман, 2014
#6
#7
424